Альтернатива вершины Ключ

Между огромных скальных блоков, каждый из которых был величиной с добрую деревенскую избу, они поставили свою палатку. У них наверху было еще чуть светло, но внизу в провалы пропастей, под темные кисейные платки плоских туманов уже затекли чернила ночи. "На улице" рядом с палаткой шипел примус, из котелка, стоявшего на нем, валил пар. В палатке неудержимо смеялись, стенки ее ходили ходуном. Иногда высовывалась счастливая Лида, открывала крышку и говорила:

- Недоваренная картошка - деликатес французской кухни.

Это нехитрое высказывание снова вызвало неудержимый смех. Все были счастливы.

- Капитан, - спросил Руслан, - ты наверх смотрел?

- Смотрел, - сказал Володя, - нам пару дней до вершины. Пара дней до золотых медалей. Больших, круглых, блестящих, тяжелых!

- Ой, парни! - сказал Руслан. - У меня такое настроение! Мы "зеркало" прошли!

- Ты, Саш, гений, гений! - сказала Лида. - Ты "зеркало" прошел.

- Гению хочется пересмотреть всю свою жизнь, - тихо сказал Саша. - Со мной это случается каждый раз после хорошей горы. Все проблемы кажутся пустяковыми. Даже чудится, что еще смогу полюбить... После горы какое-то необыкновенное вдохновение чувствуешь, что ли...

- Гора еще не все, - вставил Володя.

- Нет, никаких медалей не нужно! - горячо сказал Руслан. Ничего не нужно. Что нужно - уже было! Мы состаримся. Мы разойдемся. Мы разъедемся. И всегда будет этот день. Наш тайный праздник. Победа, которую не видел никто, кроме нас четверых. И никто даже не поймет, что это было такое. Да и рассказать нельзя.

- Один человек поймет, - сказал Саша.

- Кто - горячился Руслан. - Кто это может по-настоящему оценить?

- Сеня Чертынский, - сказал Саша. - Боролся он здесь по-настоящему.

- Вот странно, - сказал Володя, грызя сухарь, - есть люди, которые испытывают в горах чувство подавленности. Человек муравей, песчинка. А я чувствую в горах силу. Но не потому, что я побеждаю их. Потому, что я побеждаю себя. И потом, уже в равнинной жизни, я опираюсь на это чувство, как... как... на прочную зацепку.

- Что значит - капитан! - сказал Руслан. - Скажет - плакать хочется...

- Ладно! - Володя махнул рукой.

- Нет, правда, капитан! - говорил Руслан. - Я вот здоровый, да? Самбо знаю, бегаю, стреляю прилично. В трех делах участвовал, орден дали. А за тобой иду как за каменной стеной. Истинная правда!

- Это уже что-то вроде тоста, - сказал Володя. - Но время застолья еще не пришло. Так что прошу не расслабляться. У нас еще впереди вершина и спуск.

- Это - семечки, - сказал Руслан.

- А за что орден? - спросил Саша.

- А... - сказал Руслан. - Сопровождал колонну автобусов с детьми в пионерлагерь. Ехал в патрульной машине, в голове колонны. Дальний свет, понимаешь, мигалка - все как надо. Встречаем плотный поток грузовиков. Вдруг из-за них вырывается "Волга" и на большой скорости идет навстречу нам по полосе встречного движения. А у меня за спиной маленький отряд, четырнадцатый, в стареньком пазике.

- Ну, и ты что - подставился? - спросил Саша.

- Да. А что было делать? Там у них окна у всех были открыты...

- Где "у них"?

- У детей в автобусе. Повылетели бы ребятки оттуда как горох...

- И как же ты - живой? - изумился Саша. - После лобового столкновения?

- У меня лобового не было, - сказал Руслан. - Я откинул его своим багажником. Сделать это, между прочим, не так просто. При лобовом он бы меня бросил назад, на автобус.

- Сколько ему было лет? - спросила Лида.

- Почему "было"? - ответил Руслан. - Сейчас ему двадцать два, а тогда было двадцать. Панюшкин Вячеслав Сергеевич. Папин сын на "Волге". За него и получил выговор - единственный за всю службу.

- Папаша выхлопотал? - спросил Володя.

- Нет, - ответил Руслан. - Начальник отделения дал мне своей властью. Когда Вячеслав Сергеевич Панюшкин вышел из своей машины, через заднюю дверь - передняя не открывалась, весь в джинсовом, магнитофон орет... и дыхнул на меня перегаром - тут я и врезал ему. Не выдержал.

- Это нехорошо, - сказала Лида.

- Я ж и говорю - не выдержал, - сказал Руслан.

- Нехорошо ты поступил, - сказал Володя. - Врезал! Надо его было в клочки разорвать.

Все засмеялись, но Руслан не улыбнулся.

- Знаешь, капитан, - сказал он, - они себя иногда сами в клочки разрывают.

- Господи, - сказал Саша, - только сейчас я понял, как я устал. Руки не устали, ноги не устали. Душа устала.

- Ты - гений, Саш, - сказала Лида, - ты "зеркало" прошел.

- Знаете, ребята, - сказал Саша, - не надо больше так говорить. Это мы "зеркало" прошли. Мы.

Все помолчали. - Это правильно, - сказал Володя, - но мы-то знаем, что первым "зеркало" пролез ты, Саша.

- Взаимный обмен комплиментами, - сказал Саша. - Лид, как там насчет деликатеса французской кухни?

К ночи поднялся ветерок, стенки палатки хлопали, пламя свечи металось из стороны в сторону. Все уже почти спали, Володя лежал с радиостанцией в руке и, поглядывая на часы, ждал связи. Наконец он услышал, как в эфире стали щелкать переключателями, и голос Спартака раздался в палатке:

- Ключ, я База-Ключ, как слышно, прием.

Стараясь говорить тихо, чтобы не тревожить засыпающих друзей, Володя отвечал. Без всякого вступления Спартак сказал, что он получил радиограмму со строительства, и зачитал ее текст.

Когда он читал, проснулся Руслан и приподнялся на локте, села в мешке Лида, и лишь Саша лежал на спине с закрытыми глазами. Он будто спал, но под закрытыми его веками бегали глазные яблоки... Спартак закончил чтение и сказал:

- Сегодня днем мы получили вторую радиограмму: "Ключ, Садыкову, подтвердите получение нашей радиограммы. Обстановка ухудшается с каждым часом. Вертолет находится в готовности. Просим ответить немедленно по получении этой радиограммы. Сидурс, Воронков, Ковальская". Конец радиограммы. Капитан, мы на связи с ними уже шесть часов, и они все время запрашивают, была ли с вами связь. Что ответить им? Вот и сейчас вызывают... Минутку! - Было слышно, как он кричал в другой микрофон: "Я База-Ключ, связь установлена... минутку! " - Капитан, что им ответить?

- У вас там все в порядке? - мрачно спросил Володя.

- Да, у нас все в порядке, - ответил Спартак.

- Сообщи, что мы дадим ответ через час. Через час выходи на связь. Конец.

Он выключил радиостанцию, и в палатке стало тихо.

- Нет, - сказал Саша. Он все так же лежал, не открывая глаз.

- Моряки! - сказал Володя. - Давайте немного подумаем. Молча. Подумаем минут десять, потом будем разговаривать.

Руслан тут же отвернулся от всех, Саша все так же неподвижно лежал, а Лида полезла в рюкзак. Стала там что-то долго искать. Наконец достала четыре таблетки.

- Что это? - буркнул Володя.

- Снотворное, - сказала Лида. - Что бы вы ни решили, бессонная ночь гарантирована.

- Как это - вы? А ты?

- Я, как ты, Володя.

Володя поблагодарил ее кивком головы. И снова в палатке наступила тишина.

- Капитан, - тихо сказал Саша. Я пойду за тобой наверх, как пес. Но вниз за тобой не пойду. Даже если останусь один. Я прошел "зеркало". Больше я его никогда не пройду.

- Мы прошли "зеркало", - сказала Лида.

- Да при чем тут это? - сказал Саша. - Я, мы...

- Это вся твоя речь? - спросил Володя.

- Нет. Я так устроен, капитан, что не могу совершать восхождение с первым попавшимся, даже если он обладает высокой техникой. Я могу идти с людьми, которые... которых люблю!

Все замолчали.

- У меня была мечта, - продолжал Саша. - Ты, Володя, тоже не знаешь, что это была за мечта. За нее я могу расплатиться всем. Даже тобой.

- Минуту, дорогие, - не выдержал Руслан. - Я скажу. Во-первых, все это может быть блефом. Может, твоя знакомая просто захотела повидать тебя.

- Не исключено, - сказала Лида.

- Во-вторых, Петр. Петр может быть! Он был обижен! Он мог все просто... преувеличить!

- Странно, - грустно сказал Володя, - ты рисковал своей жизнью за других и считаешь возможным так думать о товарище. Это исключено, потому что я, ты, Саша, Лида - все мы знаем Петра. Это исключено и потому, что вторую радиограмму подписал Сидурс.

- А кто это такой? - спросил Руслан.

- Начальник строительства, - ответил Володя. - Впрочем, и без его подписи телеграмма Петра была бы важной. Помолчали. Володя взглянул на часы.

- Ну разве ты не понимаешь, что отступать невозможно?! взорвался Саша. - Вчера это было возможно, сегодня - уже нет!

- Понимаю, - ответил Володя. - Я не принял еще никакого решения. Но я совершенно не представляю, как мы завтра полезем вверх.

- Старым способом, - сказал Саша. - На крючьевой страховке.

-...как завтра полезем вверх, зная при этом, что халтура, сработанная нами, может стоить жизни людям. Вот если кто-нибудь из вас мне внятно объяснит этот способ передвижения, я бы ему был крайне благодарен.

- Я хотел бы, - сказал Саша, - чтобы ты мне объяснил... нам объяснил: каким образом мы завтра пойдем вниз? Во что ты оцениваешь нашу любовь к тебе? Как ты можешь предать нашу общую... общую идею? Из-за какого-то вонючего цемента?

- Ребята! - воскликнул Руслан. - Есть гениальная идея! Давайте сейчас в темпе встанем и пойдем наверх! Без ночевки, без еды, завтра к вечеру будем на вершине! А, капитан?

- Я думал над этим, - сказал Володя. - Нет, мы никуда не побежим. Несчастья а альпинизме начинаются там, где начинаются спешка и импровизация.

- Как все нелепо! - сказала Лида. - Все, просто все!

- Вот я сейчас лежу и думаю, - продолжал Володя, - что же это - век такой, что ли? Что же мы не можем ни от чего отказаться? В нас пропало даже гусарство, не говоря уже о рыцарстве. Кому сейчас в голову взбредет из-за слова подставить свой лоб под пулю? Или трястись двести верст в санях, чтобы просто вечер поболтать с другом?

- Капитан? - тихо сказал Саша. - Разве мы не рискуем?

- Рискуем, но во имя чего?.. - ответил Володя. - Странно, но иногда самые простые вещи все ставят на место. Альпинизм ведь спорт. Просто спорт. Не более.

- Я пойду наверх, - твердо сказал Саша, - какие бы мы высокие слова ни говорили. Ты прав, капитан: альпинизм - это спорт. А спорт предполагает борьбу. Я так привык жить. Кто-то когда-то сказал, что архитектура - это застывшая музыка. Это очень красиво. Но тогда не было массовой застройки. Архитектура сегодня - это битва. И я так привык жить. Я не могу - просто так, за здорово живешь, за какую-то хозяйственную неразбериху, путаницу в снабжении отдать лучший день своей жизни. Высшее достижение, которое мы совершили. Не могу, хоть режь меня!

- Решим так, - сказал Володя. - Завтра я пойду вниз. Так мне велит совесть. Вы можете идти со мной и можете идти вверх. В конце концов, мы и с Петром вдвоем можем управиться.

- Это нечестно! - воскликнул Руслан. - Мы все должны принять коллективное решение!

- Коллективного не получается, - сказал Володя.

- Ты можешь приказать! - настаивал Руслан.

- Не хочу, - ответил Володя, - есть минуты, когда каждый сам должен выбрать дорогу.

- Извини, - сказал Саша, - но моя дорога - вверх. Я прагматик.

Володя улыбнулся.

- Саш, - спросил он, а что такое прагматик? Я не знаю.

- Это философия такая есть, - ответил Саша. - В общем, это тот, кто идет к цели кратчайшим путем. И всегда делает то, что, с его тонки зрения, наиболее целесообразно.

- Как ты сейчас? - спросил Володя,

- Как я сейчас, - ответил Саша.

Наступила пауза. Хлопала под ветром стенка палатки.

- Я чай поставлю, - сказала Лида.

- Кофе, - попросил Саша.

Руслан полез за флягой с бензином, достал. ее, стал разжигать примус. Саша заерзал в мешке, все пытался поудобнее устроиться.

- Я понимаю, - глухо сказал он, - меня можно осудить. Может быть, даже и нужно. Но то, что сегодня я пережил на этом маятнике... В первую секунду мне показалось, что веревка сорвалась и я падаю. Просто был собачий страх смерти!

- Могу себе представить, - сказал Володя.

- Нет, капитан, - ответил Саша, - представить этого нельзя.

- А ты что решил, Руслан? - спросила Лида.

- А что Руслан может решить?! - воскликнул Руслан. - Куда я Сашку оставлю?

Володя включил приемопередатчик.

- База-Ключ; я Ключ, как слышно, прием.

Спартак ответил сразу.

- Передай вниз, что завтра мы спускаемся. Вертолет нам нужен будет к шестнадцати часам.

- Понял, - грустно сказал Спартак. - Капитан, а вы "зеркало" прошли?

- К сожалению, прошли, - ответил Володя. - У вас все?

Было слышно, как Марат схватил микрофон.

- Капитан! - крикнул он высоко и вызывающе. - А как же твоя мечта?

Володя немного помедлил с ответом.

- Мечта всегда прекрасна, курсант, - сказал он. - Даже если она не достигнута. Главное, наверное, ее просто иметь. Не расстраивайся, курсант. Мы еще вернемся. У меня все, конец связи.

В палатке стало тихо.

- Чай, - сказала Лида.

- Володя, - сказал Саша, - ты считаешь, что мы с тобой расстались?

Володя не сразу ответил. Взял алюминиевую кружку с чаем, подул.

- Там, в компрессорной, - наконец сказал он, - живет дядя Митя, одинокий и одноногий старик. Когда в первый раз наш камень пошатнулся, он бежал на своем протезе быстрее всех. Я его, Саш, не брошу.

- Ты не ответил на мой вопрос, - сказал Саша.

- Ответил, - сказал Володя. - Лида! - добавил он. Дай-ка сюда снотворное.

Лида удивилась, но отдала Володе таблетки. Капитан приподнялся и выбросил таблетки из палатки.

- Что такое? - возмутилась Лида.

- Я хочу, - медленно сказал Володя, - чтобы каждый из нас пережил эту ночь без вмешательства химикатов. Желательно с вмешательством совести. Спокойной ночи. - И погасил свечу.