|
- 9 из 9 - |
|
Перед рассветом Саша вдруг проснулся, вылез из палатки. На
востоке тянулась тонкая, серая, светлая полоса. В этом раннем
свете можно было разглядеть внизу ровное стоячее море облаков,
откуда, как океанические острова, выглядывали кривые пирамиды
черно-белых вершин.
Рядом с палаткой тлел красный огонек. Кто-то курил. Саша
подошел - курил Володя.
- Ты чего? - спросил Саша.
- Сорвался, - печально ответил Володя. - Три месяца не
курил. А тут еще и сна нет. Когда на флоте служил, помню, всем
кубриком смеялись над словом "бессонница". Представить себе не
могли, как это можно не заснуть. Думали, выдумка. Дураки были
молодые.
- Жениться тебе нужно, Володя, вот что, - сказал Саша. И
мальца сотворить по собственному проекту.
- Кажется, близок, - ответил Володя.
Помолчали.
- Лиду жалко, - сказал Саша.
- Жалко, - сказал Володя.
Оба вздохнули.
- Слушай, капитан, ты ведь когда-то стихи писал. Чего ты
бросил? Тебя ведь печатали.
- Лучше бы было, если бы не печатали, - хмуро сказал Володя.
Раз напечатали, два, и уже сами собой стали сочиняться стихи то
к празднику, то к юбилею... И всегда подписывали: Садыков,
рабочий. Все равно что подписывать: Толстой, помещик. Как будто
то, что я рабочий, давало мне какую-то поэтическую
индульгенцию. А когда появилась Маринка, она посмотрела мои
сочинения и сказала: "Садыков, нельзя заниматься делом между
делом". И была, как всегда, права. Она вообще была мировая
баба.
- Сколько ты ее не видел? - осторожно спросил Саша.
- Восьмого июля было шесть лет.
- Ты романтик, Володя.
- Если что-нибудь хочешь мне рассказать про нее, лучше не
надо, - быстро сказал Володя. Ничего я не хочу, - грустно
ответил Саша. - Я хочу сейчас только одного - провалиться
сквозь землю.
- Это хорошее желание, - улыбнулся Володя. - Я тебе, Саш,
сочувствую. Однако шел бы ты спать. Завтра вам с Русланом много
работать.
- Странно, - сказал Саша, - я думал, что ты меня станешь
уговаривать.
- Сашечка, дети ли мы? - сказал Володя. - Нашей дружбе с
тобой - четырнадцать лет. Иди спать, я здесь еще покурю украл у
Руслана целую пачку. Покурю и подумаю, как я и на Талгаре, на
пелевинском маршруте, и на Хан-Тенгри, и на стене Аламедина не
сумел разглядеть в тебе сегодняшней ночи. Саша чуть прищурил
глаза.
- Ты жесток, - сказал он.
- Гораздо менее жесток, чем ты, - ответил Володя. - Иди
спать. Я через час всех подниму.
Завтракали мрачно. Палатка была уже свернута, шипел примус.
На нем стояла алюминиевая миска, в которой грелись мясные
консервы. Все, сгрудившись, хлебали из этой миски. Саше не
везло как ни возьмет ложку, либо кусок мяса с нее упадет, либо
жирный водопадик на брюки штормовые прольется. И глядел Сашка
как-то странно, больше в себя глядел. Хуже всех, наверно,
чувствовал себя Руслан. Все время суетился, острил, говорил,
будто словами пытался замазать общую неловкость и
напряженность.
- ... а еще был такой случай, - говорил Руслан с фальшивой
веселостью. - У нас есть лейтенант Юра Чеботников. Он гнался за
нарушителем. Тот - в переулок. На "Жигулях-2106". Выскакивает
на перекресток - и на красный свет! Юра сумел за ним
проскочить. А дальше - тупик! Там стройка шла, на
Красноармейской. Юра зажимает нарушителя бампер к бамперу,
выскакивает, а за рулем - кто бы вы думали?
Все доедали консервы и никак не реагировали на рассказ
Руслана.
- Нет, правда, знаете, кто за рулем был?
- Ну что, будем веревки делить? - спросил Володя. Вопрос был
адресован к Саше. В этот момент как раз Саша погрузил свою
ложку в миску, но обнаружил . в миске уже полную пустоту. Он
сдержался, не сказал ничего плохого, аккуратно отложил ложку в
сторону и, глядя куда-то в сторону, тихо произнес:
- У меня есть предложение. Чтобы нам быстрее спуститься,
нужно траверсировать стену вправо, выйти на гребень, а там мы
быстро сбежим вниз.
Саша сказал "нам", сказал "мы". Это было так неожиданно, что
все замолчали, глядя на него. Потом стали смотреть на капитана.
- Очень хорошее предложение, - не спеша сказал Володя. - Так
мы и собирались сделать.
Он легко; но ясно подчеркнул слово "мы". Тут Руслан
приподнялся с камня, на котором сидел, приобретя позу
наездника.
- Так ты... - сказал он, - то есть мы...
- Ребята, - сказал Саша и впервые поднял глаза, посмотрев на
Володю, - я чувствую себя ужасно. Я, конечно, пойду с тобой,
капитан.
Тут Руслан с криком "Сашка, Сашка, гад!" вскочил и
сграбастал архитектора в свои самбистские объятия. Лида тоже
бросилась к ним. В итоге перевернули примус и продавили миску.
Володя поправил дела с примусом и, улыбаясь, закурил.
- Это что еще за новости? - спросила Лида. Володя махнул
рукой. Руслан, увидев в руках у Володи сигареты, закричал:
- Уникальный случай! Воровство на отвесной скале!
- Ну что, капитан, берешь меня обратно? - весело спросил
Саша. Володя хотел оставаться серьезным, но улыбка сама
распирала его лицо.
- Когда пьяный матрос, - сказал он, - приползет на корабль
за минуту до отхода, никто его за это не благодарит. Но все
знают, что он - настоящий матрос. Поспешим, моряки. Нас ждут.
В то время как вся команда уже бежала по морене, изможденная
длинным и трудным спуском, в глубине ущелья росла, двигалась в
ужасающей близости от скальных стен маленькая точка, постепенно
превращаясь в вертолет. Он стал кружить у блюда старого
высохшего моренного озера. Спартак и Марат глядели то в сторону
вертолета, то в сторону горы, откуда спускалась команда,
сгибаясь под рюкзаками. Наконец Марат не выдержал, побежал
навстречу альпинистам. Добежал, бросился к Володе, хотел взять
у него рюкзак.
- Лэди ферст! - сказал ему Саша. Как ни странно, Марат
понял и взял рюкзак у Лиды, которая торопливо поцеловала его.
Пилоты не останавливали двигатели. Наскоро побросали в
вертолеты рюкзаки, попрыгали сами, и вертолет тут же взлетел.
Поднялась пыль. Машина нырнула в глубину ущелья и уже оттуда
стала медленно набирать высоту. Сзади оставалась видимая отсюда
во всей своей красе северо-западная стена вершины, известной
под названием. Ключ...
Бортовая машина, в кузове которой они ехали с аэродрома,
едва пробилась, беспрерывно сигналя, через огромную пробку
самосвалов. Район компрессорной, оказывается, был оцеплен
солдатами. Машины не пропускали. Стену над компрессорной и
злосчастный камень освещали два армейских прожектора. Володя
спрыгнул с кузова. В центре пустого, ярко освещенного
пространства, как на арене, стояли люди. Среди них Володя
увидел и Юнну и Петра. Володя приветливо помахал им рукой, к
нему навстречу двинулся седой человек.
- Я Сидурс, - сказал он. - Надо приступать немедленно.
Видите, что делается. Дорога встала, стройка встала. Мы даже
эвакуировали людей из компрессорной. Володя посмотрел на здание
компрессорной. Там, к его удивлению, горели окна и у дизелей
двигалась какая-то фигура.
- Но я вижу, там работают, - сказал Володя. Сидурс почему-то
усмехнулся.
- Два комсомольца-добровольца, - ответил он. - Вы можете
приступить сейчас же? Я понимаю, что вы устали, но другого
выхода у нас нет.
- А цемент есть? - спросил Володя.
- Гром не грянет, мужик не перекрестится, - ответил Сидурс.
- Есть цемент марки 500. Какие у вас просьбы?
- Десять человек вспомогателей. Никого под камнем, никакого
движения по дороге. Ужин и крепкий кофе.
Сидурс кивнул.
- Я уехал, - сказал он. - Ночью подъеду. Спасибо вам, что
вернулись. Слов нет - спасибо.
И Сидурс пожал Володе руку.
Тем временем с кузова грузовика альпинисты сгружали рюкзаки,
доставали веревки, надевали обвязки. Ребятам помогал Петр.
- Саш, - спросил он, правда, что вы "зеркало" прошли?
- Правда, - мрачно сказал Саша.
- Кто пролез?
- Все пролезли, - был ответ.
Не принимала участия в общей суете лишь Лида. Она стояла в
темноте и внимательно смотрела, как Володя подошел к Юнне. Она
не слышала, что они говорили друг другу. Их разговор был
короток и Володя тут же побежал к своим руководить. Навстречу
ему двинулась Лида.
- Вов, - сказала она, - я уезжаю.
- Куда? - спросил он.
- Домой. Так будет лучше для всех. И для меня. И еще: у меня
для тебя есть свадебный подарок.. Возьми.
И Лида вынула из кармана куртки небольшой камень, тот самый,
что несколько дней назад пробил палатку. Володя растерянно
держал этот камень в руке...
- "И кто-то камень положил в его протянутую руку", - сказала
Лида, надевая свой рюкзак. - Прощайте, ребята. Так будет лучше.
- Ты славный парень, Лид, - сказал Руслан.
- Это-то и печально, - ответила Лида.
Все смотрели, как она с рюкзаком уходит из круга освещенного
пространства и скрывается в темноте, где по-волчьи горели фары
машин.
- Все одно к одному, - буркнул Саша, - чудовищный сезон! Ему
никто не ответил.
- Курсант! - резко сказал Спартак. - Ты чего мышей не
ловишь? Сбегай-ка в компрессорную, пошустри насчет кофе!
- Там никого нет, - сказал Володя, - там два каких-то
отчаянных добровольца работают.
- Сильные ребята! - сказал Руслан, застегивая грудную
обвязку. - Под такой угрозой...
- Ну, что, моряки? - сказал Володя. - Он был уже при
обвязке, держал в руках скальный молоток. - Осиротели мы без
доктора. Однако плакать будем потом. Сейчас надо нам закончить
неудачный сезон добрым делом.
Все пошли к стене. На ходу Спартак кинул Марату банку
растворимого кофе.
- Давай, - приказал он.
В свете прожекторов Марат, преисполненный важным чувством
причастности к столь героическим людям, как альпинисты,
медленно пошел к компрессорной. На него смотрели десятки людей:
и солдаты оцепления, и водители, курившие у временного
веревочного барьера.
В коридоре компрессорной Марат никого не обнаружил и прошел
в машинный зал. Там работали дизели, стоял грохот. Навстречу
Марату шел, прихрамывая, старый человек.
- Чего?! - крикнул он Марату.
- Кофе согреть, - ответил Марат, показав на банку.
- Это хорошо, - сказал дядя Митя. - А то мы тут с напарником
целые сутки одни вкалываем.
Марат посмотрел вокруг, но не увидел никакого напарника.
- Спит, умаялся, - сказал дядя Митя. - Непривычно ему
большой начальник. Я виноват, говорит, я здесь срок и отстою.
Сам Сидурс бушевал, не пускал его - он ни в какую!
Министерство, уважительно добавил дядя Митя.
Марат, пораженный внезапной догадкой, глянул на дизели. Там
в маленьком уголке под доской "Лучшие люди" на алюминиевом
стульчике сидел Воронков в белой, измазанной машинным маслом
рубахе. Он спал, уронив голову на грудь. Марат подошел к стулу,
сел на корточки перед ним, положил ему руки на колени. Воронков
вздрогнул, проснулся, уставился на сына.
- Папа! - сказал Марат. - Папа...
Воронков ничего не ответил и погладил сына по голове.
... Мокрое блестящее шоссе извивалось между холмов далекой
лентой. Шел дождь. Вся команда лежала на груде вещей в кузове
грузовика. Спартак, Руслан и Марат спали, до носов натянув
серебряный непромокаемый плащ. Дождинки падали на их лица, но
лишь Марат иногда вздрагивал и мотал головой, сгоняя капли с
лица.
Саша и Володя, закрывшись палаткой и накинув на головы
капюшоны пуховок, полулежали рядом, не спали, хоть были
измучены до крайности. Володя потихоньку курил, нагибаясь к
сигарете, которую держал в руке над палаткой.
Грузовик остановился у маленького переезда. Володя
обернулся. Шлагбаум был закрыт. В выбоинах на переезде стояли
свинцовые лужи. В степной дождливой дали не спеша шел,
приближаясь к ним, поезд - тепловоз и три товарных вагона.
- Что там? - спросил Саша, не желавший оборачиваться.
- Переезд, - сказал Володя.
- Я вот только одного не пойму, - сказал Саша. - Почему ты
не стал меня уговаривать? Когда мы сидели над "зеркалом"? Это
мне показалось странным.
Володя улыбнулся.
- Я рассуждал так, - сказал он. - Ты был героем дня - ты,
кстати, и остаешься героем, - и первая реакция у тебя была
понятная. Я всячески оттягивал время, надеясь, что страсти
поутихнут. Но тут Лида вылезла со своим снотворным. Это спутало
мои планы. Я выбросил таблетки. Я сам не спал всю ночь и
слышал, как ты заснул. Но спал ты плохо, ворочался, просыпался.
Под утро я вдруг пришел в ужас от того, что ты откажешься идти
вниз. Я вылез из палатки и по пути довольно основательно
навалился на тебя. Я хотел дать тебе еще один шанс - разговор
наедине. Когда же я увидел, что ты не так тверд, я не стал на
тебя давить. Я просто отдал тебя на растерзание тебе же. Ты,
Саш, в эти сутки совершил два подвига. Я говорю без шуток. Ты
прошел "зеркало" и нашел в себе мужество отказаться от него.
- Ты большой ученый, капитан, - после некоторого раздумья
сказал Саша. - Неужели ты все это так холодно разложил, как
шахматную партию?
- Это просто в пересказе выглядит так, - ответил Володя. Я
страшно мучился. Я пытался помочь тебе. Ты ведь был в самой
сложной ситуации.
- А по-моему, ты, - сказал Саша.
- Я ведь капитан, - грустно ответил Володя. - Кроме того, я
уже знал, что мы должны вернуться. Мы вернемся на Ключ, Саш!
- Вне всякого сомнения, - сказал Саша. Он развеселился от
этой мысли, толкнул спящих.
- Руслан! - крикнул он. - Ты же не дорассказал: кто там за
рулем сидел? Какой нарушитель?
Руслан, не открывая глаз, спросил:
- А вы как думаете?
- Кошка, - предположил Марат.
- Еще какие будут мнения? - спросил Руслан.
- Красавица блондинка, - сказал Спартак.
- За рулем был зампред горисполкома, - сказал Руслан.
Шлагбаум открылся и грузовик двинулся дальше, навстречу
затянутому сизым дождем горизонту.
1981
Выверка не производилась
|
- 9 из 9 - |
|